Вокзального гула
и привкус тревожен,
вокзальные запахи –
сердцу вдогон.
Качало курьерский
железный
дорожный
пропахший разлукой
и углем вагон.
А мимо неслись
перелески и стоги
на скором
навстречу всем ветрам ходу,
овраги кривились,
бросались под ноги
покорно
и верно себе на беду.
Но спины мостов
не скрипят как ступени,
как те половицы
сосновых полов
отмытых дресной
добела,
до кипенья
как светлые кудри
ребячьих голов.
Скрипели рессоры,
стучали на стыках
колеса
и палубой
вздрагивал пол,
влекомый волной
и волненьем
и криком
свистков паровоза
и желтым флажком.
Обходчика будка
как будто прощалась,
махнув нам березкой
вослед и седым
обходчика усом,
сараем…
мычала
за домом корова
на окрик и дым.
И не было жутче
на свете погони
за облаком синим,
за жгучим дождем
и струи косые
по окнам в вагоне,
по крышам
по лицам
по стеклам,
причем
ни мокрые сукна
расстеленных пашен,
ни яркая поросль
травы в зеленях
не напоминали
забытый
пропавший
виток кинохроник
вчерашнего дня.
Как кольца упруги,
как люди упрямы
под пристальным взглядом
любого врага,
они как солдаты
шагали по ямам
в тяжелых
в кирзовых
в больших сапогах
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
1) "Красавица и Чудовище" 2002г. - Сергей Дегтярь Это первое признание в любви по поводу праздника 8 марта Ирине Григорьевой. Я её не знал, но влюбился в её образ. Я считал себя самым серым человеком, не стоящим даже мечтать о прекрасной красивой девушке, но, я постепенно набирался смелости. Будучи очень закомплексованным человеком, я считал, что не стою никакого внимания с её стороны. Кто я такой? Я считал себя ничего не значащим в жизни. Если у пятидесятников было серьёзное благоговейное отношение к вере в Бога, то у харизматов, к которым я примкнул, было лишь высокомерие и гордость в связи с занимаемым положением в Боге, так что они даже, казалось, кичились и выставлялись перед людьми показыванием своего высокомерия. Я чувствовал себя среди них, как изгой, как недоделанный. Они, казалось все были святыми в отличие от меня. Я же всегда был в трепете перед святым Богом и мне было чуждо видеть в церкви крутых без комплексов греховности людей. Ирина Григорьева хотя и была харизматичной, но скромность её была всем очевидна. Она не была похожа на других. Но, видимо, я ошибался и закрывал на это глаза. Я боялся подойти к красивой и умной девушке, поэтому я общался с ней только на бумаге. Так родилось моё первое признание в любви Ирине. Я надеялся, что обращу её внимание на себя, но, как показала в дальнейшем жизнь - я напрасно строил несбыточные надежды. Это была моя платоническая любовь.
